Дух леса
Лунный свет мягко серебрил затерявшуюся в лесу поляну. Исполинские деревья тесным кольцом обступили оазис, где я обычно коротал долгие ночи. Хищные ветви раскачивались под ударами ветра. В моих ушах стоял шепот бледно-золотой листвы и многоголосый хор обитателей леса. Никак не могу привыкнуть к тому, что нити жизней бесчисленных детей леса тянутся ко мне, сплетаясь тугим клубком. Я чувствую их тоску, боль и скорбь по ушедшим в ночь соплеменникам, и теперь я знаю, что раньше это место было обителью света…
По молодой траве метались и прыгали тени. Мое воображение послушно рисовало картины далекого прошлого. Звуки сливалась в монотонный и угнетающий гул, а ведь прежде я любил музыку леса.
Я был юным и наивным волшебником, душой компании, инициатором самых безрассудных и веселых затей. И вот мы с друзьями, презрев запрет ректора нашей славной Академии Высшей Магии, отправляемся на прогулку не куда-нибудь, а в Зачарованный лес – так его называли жители близлежащих деревень. Это место притягивало нас, как магнитом, но мы долго не решались проникнуть туда. У всех на памяти были слухи, одни других невероятней и цветистей. Всякому путнику пророчили неминуемую смерть, если он ступит в сень деревьев-великанов. Но в эти, как нам тогда казалось, глупые сплетни ни я, ни мои друзья не верили. Желание неизвестного и запретного будоражило наши мятежные сердца. И вот я, собрав самых безрассудных и отчаянных ребят, горящих мечтой побывать в сказочном лесу, а затем похвастаться перед сверстниками и вырасти в глазах юных волшебниц, отправился в запретное место.
Погода была ясная, в лазурном небе нельзя было сыскать даже самого крохотного облачка, птицы весело щебетали, и казалось, что сама природа улыбается нам. Легкий ветерок приятно холодил исцелованную солнцем кожу. Мы бодро шагали к пруду, но практиковаться в водяной магии, как я сказал своему доверчивому наставнику, не входило в мои планы.
Благополучно миновав водоем, мы свернули в сторону темно-зеленой зубчатой полоски, которая виднелась вдали и напоминала крепостную стену. Приблизившись, я увидел, насколько огромны деревья колдовского леса: их верхушки вонзались в девственную лазурь неба, черные, как смола, тени протянулись у подножия стволов. Неожиданно белоснежная сова обрушилась мне на голову и так же внезапно с диким клекотом взмыла ввысь и растворилась в синеве. Я не придал этому значения, а ведь она предупреждала меня о той невыносимой муке, что снедает сейчас мое усталое сердце.
Мы ступили в сень Зачарованного леса, и легкий холодок пробежал по коже. На грани тишины скользил приглушенный, едва различимый шепоток. Он тянулся откуда-то из чащи, чаруя и леденя кровь. Мы невольно переглянулись. В глазах спутников я прочитал недоумение, странную радость и малую толику страха. Страх – защитная реакция перед неизвестностью, в тумане которой может притаиться опасный враг. Это чувство было совершенно нормальным, а поскольку каждый из нас не слыл безнадежным трусом, о возвращении назад ни у кого и мысли не возникло. Я поймал себя на том, что не чувствую и тени страха. Лес меня очаровывал, и в моей душе разгоралось пламя, жажда познать истину, которую вот уже столетия скрывают деревья-титаны. С каждым шагом шепот становился все явственней, но, сколько я ни пытался, слов различить не мог.
Меня поражала мрачность леса и отсутствие живых существ - ну хотя бы птица пропела, а то этот шелест и шепот начинали вселять сомнения. Один из моих товарищей внезапно остановился. В его остекленевших глазах сквозила какая-то обреченность и уже нескрываемый, дикий ужас. Он схватился руками за голову и побежал, не разбирая дороги. Мы хотели остановить его, но зов леса усилился и пробудил в наших сердцах нечто темное и необъяснимое. Веселые и жизнерадостные глаза моих друзей превратились в холодные рыбьи зенки. Мне казалось, что только я один не потерял самообладания, не утратил былого азарта, но все же что-то не дало мне помочь обезумевшему другу, и я продолжил путь в чащу злополучного леса.
Мы все шли и шли, погруженные почти в ночной сумрак, хотя был полдень, и солнце сверкало в зените. Казалось, что наша дорога бесконечна - я потерял чувство времени и не мог сказать, сколько мы так двигались: десять минут, час или сутки. Мои спутники изменились, их лица осунулись и постарели, я ощущал полную апатию в их сердцах. Если бы сейчас из зарослей выпрыгнул кровожадный зверь и разорвал меня на части, они не повели бы и бровью. Меня мучил вопрос – неужели я стал таким же, как и мои приятели, таким же уродливым снаружи и внутри? Но ни на минуту пламя в моей душе не затухало, оно лишь трепетало и пульсировало от сладкого пения, что лилось, подобно меду. Именно пение… шепот, постепенно усиливаясь, стал мелодичным напевом, но слов я так и не разобрал.
И вот мы оказались на поляне… Я и последний мой товарищ – все остальные пропали в дороге. Один за другим они ломались под тяжестью неведомых чар. Мое сердце обливалось кровью, я кричал, как беззвучный гром, но ничего не мог поделать. У меня уже не было сомнений, что это колдовство. Пред нами высилось самое огромное дерево, какое я когда-либо видел – колосс среди титанов.
Ветви гиганта были усыпаны золотой листвой. Перед глазами все плыло, как во сне. От чудовищного творения природы веяло злом. Вот он, эшафот для добровольцев! У подножия дерева на толстых узловатых корнях сидела дева и перебирала струны странного музыкального инструмента. Она подняла голову, но глаз и черт лица я уже не увидел. Все тонуло в молочном, с каждой секундой сгущающемся тумане.
В воспаленное сознание, как сладкий яд, потекла певучая и мелодичная речь. Девушка назвала себя духом этого леса. Я не могу в точности припомнить ее слова, ибо мой разум, подобно древесным корням, оплели могучие чары. Защиты от них не было в моем немалом арсенале заклинаний. От голоса богини леса мой последний спутник упал на зеленый ковер травы и стал биться в дикой агонии. Должно быть, я оказался самым стойким из всех, но меня качало, как деревцо на сильном ветру.
Дева сказала, что у меня есть только две дороги – принять ее жребий или погибнуть, растворившись в лесном мраке. Я собрал те крохи сил, что у меня оставались, и приготовился встретить смерть в магическом поединке, но тут завеса тумана приподнялась, и я увидел… ее лицо, слепящее дивной красотой. Меня поразили глаза – я будто окунулся в два бездонных колодца, заполненных тоской и печалью. Ее боль способна была напитать ядом все реки мира. И в моей душе родился ужас, который перерос в ледяную решимость, а потом растаял щемящей сердце жалостью. Я осознал, что сейчас паду от эманаций боли или освобожу лесного духа, заняв его место. И я сделал выбор, ступил на тропу, которую теперь бессильно проклинаю.
Освободив прекрасную узницу леса, я принял ее жребий – встал на ее место. Она растаяла сизым облачком в моих руках, и это было последнее человеческое существо (человеческое ли?), с которым мне пришлось общаться. Я пытался отыскать своих друзей, метался бесплотной тенью по воистину огромным просторам Проклятого леса, но мои товарищи как в воду канули.
Я оживляю этот день в своей памяти снова и снова, пытаюсь осмыслить случившееся со мной… Но все больше и больше приближаюсь к бездне, где ждет меня безумие… я в страхе отступаю назад и понимаю, как дорого для меня было человеческое общение… И не могу покинуть пределов леса. Я пытался сотни раз, но в сознание вонзались раскаленные иглы, и меня отшвыривало назад в глушь - опаленного и обмороженного одновременно. Время бежало колючим песком сквозь пальцы, менялись люди, войны сотрясали мир, но лес по-прежнему давил темнотой и тишиной. И я начал бороться с ним. Оказалось, что все здесь мне подвластно. Я стал постепенно менять свой мир. Но в каждое, даже самое простое и незначительное изменение требовалось вложить крупицу собственной души, влить океан терпения, и любая случайная мысль могла разрушить мою работу, как морская волна смывает песчаные королевства, как легкое дуновение ветерка рушит карточный домик…
***
Рассвет нежно коснулся верхушек деревьев. Я поднялся с изумрудного ковра, и, облекшись плотью, вдохнул утренний воздух, наполненный ароматом хвои. На крыльях ветра мои мысли помчались во все уголки леса, где просыпалась Жизнь. Украсив свой дом, вернув в него птиц и зверей, я отбросил тоску и печаль. Окинув взглядом поляну и скользнув глазами по разлапистому дубу, где звонко спорили птицы, наполняя округу радужным щебетом, я рванулся быстрее стрелы, пронзая толщу пространства… Эта безумная гонка, где все цвета сливались в темно-зеленый ураган, была необходима мне, чтобы на время забыть все и уподобиться ветру… Каждый день я спорю с ним и понимаю, что не только из жалости к прежней Хранительнице стал божеством Леса.
Возможно, когда-нибудь мой дом откроется всем и не будет больше страха, деревья расступятся, позволяя реке солнечного света утолить жажду молодой травы.
Дриан
